Когда люди говорят «я тебя люблю», сразу и не скажешь, что это значит. Один имеет в виду «давай съедемся, я люблю цветы на подоконнике». Другая подразумевает «ты бесишь меня больше всех других, но не больше, чем одиночество». Иной и вообще хочет сказать «не оставляй меня здесь одного». А уж как эта фраза понимается, тут никогда согласия не было.
Нет никакого универсального языка любви, нет грамматики, нет синтаксиса — есть только вавилонское мычание, стоны, вскрики, кожа под ногтями; есть вскипающий пульс и желание треснуть чем-нибудь потяжелее; есть погоня за трамваем под дождём за руки; есть неудачный отель и дрянной кофе с утра; есть ожесточённые споры о большом и немое, крадущееся согласие в малом; есть взаимное крушение надежд и пошаговое открытие, что это крушение иллюзий; есть кривое зеркало, в котором крупинка за крупинкой узнаёшь себя; есть наконец тихая годовщина и неожиданное осознание, что у вас одна жизнь на двоих. Просто большое нечто, разбрызгивающее нас по каплям в эту жизнь, схалтурило, и пара капель слилась воедино ещё до отправки назад в общий фонд.
Почему так? А никто не знает, просто в нужный момент произошла самая логичная — якобы случайная — вещь, и ты никогда не узнаешь до конца зачем.
И не надо при этом ничего говорить. Только с толку друг друга сбивать.
