Есть в Австрии такая декоративная деревня — Гальштат. Населения всего около тысячи человек, зато сколько туристов! Можно только удивляться, как это хорошо спрятанное в горах местечко смогло создать себе такой имидж, что туда без остановки ездят туристы со всего мира целыми автобусами.
Дело, наверное, в том, что само по себе место как открытка. Есть там такая точка обзора, с которой получаются просто сказочные снимки этой деревни на озере на фоне Альп. Эти фотографии узнает практически каждый.
Так вот, были мы в Гальштате на днях. Там только и есть, что одна главная улочка, которую неустанно утюжат ногами бесчисленные туристы. Аккуратные австрийские домики с цветами в окнах, вымощенная камнем мостовая, рестораны, сувениры — всё как полагается.
Я шёл по этой улочке в толпе и не слишком усердно глядел по сторонам. Мы уже были там раньше, а кроме немудрёных туристических радостей да привычного глазу австрийского благополучия, смотреть там больше не на что. И вдруг мой взгляд остановился на том, чего не было раньше. На единственном, что приковало к себе моё внимание в тот день в этой деревне-открытке.
Посреди всего этого нарисованного великолепия дырой зияло пустое место, оставшееся от недавнего пожара. Обугленные деревянные балки всё ещё стояли прямо над водой, где, видимо, была открытая терраса.
Не знаю почему, но у меня искрой костра в ночи сама собой в голове вспыхнула история этого происшествия. Если любите выдумки, извольте послушать:
Жила-была в Гальштате пожилая семейная пара — Харальд и Августина. Неизвестно, были ли у них дети или родственники — никто из немногочисленных жителей деревни никогда не видел у них гостей.
Все в Гальштате так или иначе работали в туризме. Если не напрямую обслуживали в отеле, магазине или ресторане, то поставляли для них товары и продукты. Все знали друг друга, потому что несмотря на многие тысячи голов бродячего туристического скота на территории, постоянных жителей было не больше десяти сотен — на одну-единственную главную улицу и её окрестности. Все бегали друг к другу за солью, советом и сотрудничеством. Все иногда собирались в укрытой от туристов беседке по вечерам, чтобы выпить и иметь крохи нормальной социальной жизни.
Но никто толком не знал Харальда и Августину, и это было уже странно. Нет, эти двое не сторонились соседей, но и никогда не заговаривали первыми. Их звали на все собрания, но они не появлялись. Улыбались всем, но никогда ничего не рассказывали о себе.
Вам нужно было долго прожить в Гальштате, чтобы услышать их голоса, потому что разговаривали они только друг с другом во время своих неизменных вечерних прогулок — и всегда так тихо, что пришлось бы подслушивать.
А несколько лет назад Харальд умер. В одно обычное шумное утро не проснулся в своей кровати. Августина пришла своей медленной, осторожной походкой в муниципалитет и просто сказала:
— Он умер. Пожалуйста, помогите.
Конечно, ей помогли. Власти оплатили все издержки, устроили скромные похороны, на которые собралась вся деревня. Никто не приехал к Августине на эти похороны, и жители окончательно уверились, что у пары совсем не было родственников. Женщина без всякого выражения смотрела на гроб и кивками принимала соболезнования.
На следующий день после похорон Августина вышла на прогулку одна. Было дико видеть её в одиночестве, так как такое никогда не случалось.
Однако через некоторое время все к этому привыкли. Дела не останавливались, дивный горный уголок продолжал манить туристов, а одна местная достопримечательность просто слегка изменилась. Вместо странной пожилой пары теперь была странная одинокая пожилая женщина.
Но была новая деталь — Августина выходила на прогулки с большим конвертом в руках. Она носила его с собой, прижав к груди. Все гадали, что же там могло быть. Кто-то высказал предположение, что там были фотографии её Харальда. Муж всё ещё сопровождал её как мог, потому что больше было некому.
А потом случилось страшное.
Огонь выбрал тот предутренний час, когда все спят, и никто не увидит. Красивый, образцовый домик с картинки успел догореть почти дотла прежде, чем кто-то проснулся и заметил дым пожара.
Когда подняли тревогу и начали тушить как могли, спасать было уже практически нечего. Да и некого — неузнаваемое тело Августины нашли в доме на кровати. Оставалось надеяться, что она задохнулась прежде, чем до неё добрался огонь.
При обследовании места трагедии полиция обнаружила, что некоторые вещи погибшей упали в воду со сгоревшей террасы. Среди тех вещей был и большой запечатанный конверт, который уже видели все.
В нём оказались их совместные и одиночные фотографии, снимок их прекрасного декоративного домика, а также лист бумаги, на котором красивым почерком были написаны слова, совершенно перевернувшие представление жителей Гальштата о ныне покойных супругах:
Ненавижу!
Ненавижу и всегда ненавидела. Этот дом, эту деревню, всех этих людей, каждый день заглядывающих мне в глаза, считающих меня экспонатом. Ненавижу каждое утро, каждый закат, это солнце, озеро, горы — всё вокруг. Я узница в этой нарисованной тюрьме, а ты мой тюремщик.
Когда же ты умрёшь? Когда же я умру?
НЕНАВИЖУ
Этот лист бумаги теперь лежал где-то в полицейских архивах, полуобгоревший и пострадавший от воды. На нём в этих горьких строках уместилась жизнь несчастной женщины, точно так же пойманной между двумя стихиями — местной индустрией декораций и огромной чёрной дырой в её душе. У неё не было не только родственников, но и вообще никого. Даже себя.
Сколько на свете таких людей, заточённых в невидимые камеры-одиночки — реальные или мнимые? Людей, у которых в душе такое вот пепелище с торчащими обугленными балками под маской красивого домика? Людей, которые совсем не знают свободы и будут продолжать свой тюремный моцион, даже если оковы внезапно упадут? Вставать по сигналу, ждать команд, хранить то, что их угнетает у сердца, как сокровище?
Стала ли она такой от горького, нестерпимого одиночества, или оно явилось следствием её натуры? Да кто ж разберёт, когда одно намертво врастает в другое? Как можно их разделить без угрозы для жизни пациента?
Я уверен, что это была редкая удача — застать это зрелище в таком месте как Гальштат. Нельзя долго показывать туристам настоящее, изредка пробивающееся сквозь фасад. Очень скоро там будет очередной магазин сувениров или ресторан. Или новый пряничный домик.
