В Праге выпало столько снега, сколько никогда не бывает. Здесь он обычно показался на час и сошёл, а тут лежит белый и упрямый уже несколько дней. И народ натурально не знает, что с ним делать. Ну с горки скатился, дальше что?
Собака забралась на диван и гавкает в окно на катающихся с пригорка детишек. Она у нас из пастушьих пород, поэтому (да не будет сие сочтено расизмом) воспринимает всех и вся сквозь призму своего происхождения. Дети для неё это такие особо непослушные овцы, которые нарушают порядок в стаде, что бы они ни делали — хоть с горки катаются, хоть на скейте, хоть бегут, хоть просто существуют. А любое нарушение строевой дисциплины на своей территории (всё, что за окном, собака считает своей территорией) она готова пресекать по всей строгости.
Дочка сидит за столом и пытается чистить личи, это такие маленькие сочные фрукты в твёрдой кожуре с косточками. Больше всего похожи на яйца карликовых драконов. У неё не получается, одно «яйцо» падает на пол, но не разбивается, потому что не золотое. Собака срывается с дивана, и яйцо исчезает у неё в пасти. Потому что собака хищник прежде пастуха, а мы свою истинную сущность проявляем только в момент максимальной опасности или возможности.
— Ой! — орёт дочка, — Она чили съела! То есть личи!
— В Чили сейчас тепло, — сетую я, созерцая снег за окном, — И макароны.
Собака сокрушается о том же самом, потому что, съев неродившегося дракончика, опять занимает пост на диване. До чего же гадкие эти овцы! Управы на них нет. А вот в Чили они наверняка хорошие, покладистые, строем ходят. Особенно по чужой территории.
С наступающими вас локальными интерпретациями зимнего солнцестояния!
